Злодейский путь!.. [том 9] - Эл Моргот

красноречиво искривил губы, всем своим видом демонстрируя, что и сам не редкий ходок по «личным» делам. Тельг поспешил перевести разговор на другую тему:

— Собрались заклинатели…

— Как глава Шиан? — перебил его Шен.

— В каком плане? — не понял Тельг. — Хм, беспокоится из-за предстоящих действий? Раздражается из-за присутствия контрольного бюро? Спорит с другими главами?

Похоже, с Шианом все в порядке, раз Тельг даже не допустил мысли, что он болен. И все же хотелось бы узнать подробнее у того, кто был в курсе его состояния с самого начала.

— Где Шуэр?

— Великий генерал отбыл пару дней назад, аккурат когда вернулся старейшина Лунг.

— Куда отбыл? — удивился Шен.

— Не то, чтобы кто-то докладывал мне лично, — проворчал Тельг Веан, — но, по-моему, он собирался в Кушон.

— Какие новости?

— Я бы уже давно рассказал, какие новости, если бы вы прекратили меня перебивать, старейшина Шен! — не выдержал Тельг.

Шен дипломатично промолчал.

— Так вот, — все еще мысленно негодуя, немного агрессивно продолжил Тельг, — собрались почти все заклинатели кланов восточный земель. Ждем еще клан Меча, разрезающего туман. Их мечники будут неплохим подспорьем. Может, и к лучшему, что те еще не явились. Хватает и тех, кто уже здесь: всего меньше двух дюжин, а едят как весь пик Таящегося ветра!

Шен, слушая жалобы Тельга, задумчиво посмотрел в сторону, где за деревьями скрывался мост на пик Золотой зари. Ему все еще хотелось увидеть Шиана, чтобы убедиться в его здравии, но разговаривать с ним совершенно не хотелось. Скрыться от посторонних глаз в черном замке было очень заманчивой мыслью. К тому же, тут его организационные способности явно не нужны — Тельг прекрасно справлялся без них и так же прекрасно справится в дальнейшем. Определившись, он резко развернулся.

— Было приятно иметь с вами дело, старейшины, — заявил он, поглядев на Лева, Муана и даже одарив снисходительным взглядом Рэна.

Лев хохотнул, а Муан мысленно уточнил:

«Выпьем чая в черном замке?»

Шен замялся.

«Я… хм… У тебя, должно быть, на пике Славы накопилось немало дел».

Муан хотел было заявить, что все эти дела вполне потерпят, но вовремя осознал, что Шен пытался сказать между строк. В самом деле, в последние дни они были вместе практически постоянно. И хоть Муану это было вовсе не в тягость, он так же понимал желание Шена остаться в одиночестве. (И даже не потому, что Шен вчера недвусмысленно намекал на это, крича на него, чтобы он ушел.)

Правда, впечатление немного смазалось, когда Шен подозвал к себе Ала и заявил, что «его комната все еще его, если он вдруг сомневается». Ал просиял, а Муан помрачнел, против воли думая с возмущением, что Ал, значит, входит в список тех, кому разрешено постоянно находиться в черном замке, а он, получается, нет! Захотелось спалить свою резиденцию и заявить, что ему тоже негде жить. Мелкий сопляк хорошо устроился!

Как же Муан пожалел, что в свое время отказался принять Ала на пик Славы! Ну почему он был столь недальновиден?! Согласись он с просьбой Шена тогда — сейчас бы Ал нервировал учеников пика Славы, а пик Черного лотоса был бы в полном распоряжении Шена и Муана.

Прославленный мечник решил, что при любом удобном случае восхитится боевыми навыками бывшего ученика Шена и предложит тому стать учеником пика Славы.

Напомнить Алу о его комнате, чтобы парень вновь не чувствовал себя неприкаянным, было правильно. Но на деле Шен не хотел бы видеть его сейчас в черном замке. По двум причинам. Во-первых, Шен и впрямь хотел остаться совершенно и полностью один. Во-вторых, следовало тренировать владение своими способностями, которые после сдерживающего ошейника слушались его чересчур хорошо. Настолько чересчур, что вырывались раньше, чем он до конца оформит желание. И при таком раскладе лучше бы, чтобы никто не попал в зону действия его тренировок.

— Ал, — позвал Шен. — Иди проведай Аннис и Риту. Скажи им, что я жду их на ужин.

Парень так рьяно закивал, словно предложение встретиться с Аннис и Риту было самой заманчивой вещью в жизни. Шен немного опешил, но решил, что у парня, должно быть, свои планы.

— Только ужин захватите с собой, — вдогонку ему бросил Шен.

Ал обернулся и еще раз кивнул, словно болванчик. На самом деле его просто распирало от радости, что у него все еще есть «его комната» в замке Шена. Хотелось прямо сейчас встретиться с Аннис и рассказать ей обо всех своих злоключениях, раз уж все уже уладилось. Ал представил, как она будет злиться на него и вопить, и расплылся в предвкушающей улыбке. Он и не думал, что способен так соскучиться по ее отповедям.

Шен проводил его взглядом, мысленно прикидывая, что его может ждать на ужин. Хорошо бы конфеты — давненько их не ел. Он перевел взгляд на Муана, который все еще смотрел на него.

«Надеюсь, ты тоже присоединишься ко мне на ужине», — мысленно произнес он.

Муан чуть сдержался, чтобы не произнести готовое сорваться с уст заявление: «Я бы и на обеде к тебе присоединился!». Вместо этого он просто кивнул.

Шен пытливо посмотрел на него, прикидывая, обиделся ли мечник. Выглядел тот вполне спокойным и по ощущениям негодованием тоже не пылал.

— Тогда увидимся позже, — кивнул Шен и снова взмыл в воздух, чтобы побыстрее оказаться на пике Черного лотоса.

Муан проводил взглядом его удаляющуюся фигуру в алом одеянии и, последовав его совету, развернулся и направился разгребать накопившиеся дела на пике Славы. Он убеждал себя, что должен набраться терпения. Они определенно вернутся к разговору и о том, что произошло на суде, и о том, что напугало Шена ночью. Но позже, когда тот будет сам готов все ему рассказать.

Шен не пришел.

Заходящее солнце скрылось за макушками деревьев, когда Шиан, наконец, признал, что Шен не пришел.

Настроение главы ордена упало куда-то к подножию пика Золотой зари.

Вернувшись в орден, Шен не проведал его. Нашел дела поважнее.

Ярость раскаленной болью пронеслась по венам. С тех пор, как Заг смог излечить его, Шиан время от времени ощущал подобные отголоски. Старейшина пика Молочных облаков сказал, что дело в его разуме — тот запомнил ощущение и воспроизводит, когда Шиан подсознательно хочет почувствовать боль. Звучало нелепо, но в этом что-то было. Физическое воплощение душевных мук словно освобождало его от оков. И